---

О Тиране 
Самовластный непоколебимый мальчик у окна стоял,
Видел звёзды, видел терни и надежды не терял.
А сквозь звёзд ему навстречу вспыхнул маленький огонь
И зажег ему он сердце через страхи, сквозь всю боль.

Желтый листик под окошком гнил, беспомощно лежал,
Но его схватила кошка - листик ввысь вдруг убежал.
Он вдохнул порыв свободы, и ,толкнув его лишь раз,
Кошка на долгие годы изменила целый час.

Хорошо им жить в свободе, им - как тучкам в небесах.
При любой им непогоде хорошо, и каждый час
У мальчишки созревала жажда жизни и тепла,
Осенью порывы ветра согревали все сердца.

Все сердца, свободой живы, все сердца ждут перемен,
У сердец нет обязательств, также чужд им наш тлен,
Несвобода, истязания, жизнь спокойная других
Не нужна им, понапрасну ждём мы помощи от них.

И дырявым сапогом парень в лужу наступал, он и плакал,
И стучал, и молил он о пощаде, но никто же не прощал.
Долго парень горевал: детство, юность и те поры, что
Унылыми у нас называются сурово.

Холодок по сердцу паренька все бежал и сковывал порывы,
Будто ветер пламенного дня на работу опоздал, и взрывы,
И несчастья он навлёк на Тира, загубил он в сердце паренька
Все желания менять глухие взрывы на весну, валежник и снега.

Колоритная зимой картина за окном сегодня расплылась,
Восемнадцать лет сегодня Тиру, также смены две, поспать два-час.
В небольшом заледенелом сердце угасало место для страстей,
Становилось холоднее за оконцем, и терялась вся надежда дней.

Дней минувших я считать не стану, ни к чему они теперь.
Юному убитому Тирану жить осталось только восемь дней.
Дым и пепел лишь царят в квартире не осталось в легких места и для них,
И в трактире Тире отказали, и в ночлеге там и ...
 
Глупо было бы сдаваться, он за жизнь боролся до конца:
Ссадины, ожоги, переломы не оставят места для венца.
Он о лаврах было мечтал в детстве, все хотел он листиком побыть,
Улететь подальше и забыться, одному остаться, по течению плыть.

Это было хорошо бы, только он сдаваться не хотел, 
Чёрные носил он робы, снятые с «умерших» тел,
Выживает в мире лишь сильнейший, коим был и он, и глупо отрицать, 
Что при том лишь неваляшке остаётся только беззаботно встать.

Без рассудка жить сегодня тяжко, без труда тем более и что ж,
Захотел Тир на гору забраться и остаться там , и невтерпёж 
Ему было выносить обиды, выносить сей сердце, как сынка,
Покидали его мутные порывы, так и не найдя в нем огонька.

К звёздам обращался поначалу, вскоре к богу, позже - к небесам,
Но, однако, голос был незвонким и оставил без ответа он истца.
Но не только он его оставил, также и калоши вместе с ним,
Брючину одну и робу из той ткани, что насобирал и сшил.

Может и не самая ужасная подруга эта роба, но она одна,
Черновата и местами вроде не походит на отца она.
Глупо отрицать, что на безрыбье рыбой рак становится, и впредь
Собеседником кусок стал ткани, бытие такое не стерпеть.

Нищета и голод, мрак и скука настигали город по ночам,
Были жителям они порукой и орудиями братца-палача.
Мясорубка острова из трупов, неспособных листиком взлететь
Лишь покачивала пустоту и в угол запиралась молча поглядеть.

Размалеванный весною странник в город тот балладу притащил,
Называлась та, как? О, так «О Тиране». Лишь одна осталась в нем без сил.
Путнику не приглянулся город, обошёл его он стороной,
Чёрный цвет пугал его, и в угол он запрятал книгу за стеной.

Наступила осень, за прогулкой в городок и вышел Тир,
И лицо его с мужской разлукой обрушало на туман свой мир,
Но туман - обычное явление, им не напугаешь никого,
И осталось в городе лишь время, спутник и предвестник лишь всего...

Из-за ветра книга докатилась до крыльца безликого домишки,
Отродясь где не было ни света, ни единой, даже детской, книжки,
Вот находка, так находка, Тиру захотелось изучить,
Что написано на сей скрижале и чему та может научить.

Там была баллада о прекрасном, некогда забытом всеми принце,
Что в упадке дом возглавил, простой город превратил в столицу,
Был монархом честным, справедливым и судил своих он всех детей,
Горожан, что поделить не могут, кто взростит сегодня сельдерей.

И высоких облаков картина, лета, света, поля из цветов,
Пронеслась и в голове у Тира, предводителя рабочих всех голов.
Мы итог расписывать, скорей всего, не станем, 
слишком много тягот и невзгод...

Захотели люди все с окраин перебраться в центр, ну так вот,
Не был славным принцем наш правитель, и с дружиной он делил рабов,
Неугодных ему горожан он вешал, не пошла о нем прекрасная молва,
Как о палаче, что в стенах замка правит топором - гласит орда.

Тира и понять отчасти можно, мрак тоска и спектр поясов
Окружили юношу нарочно, убрав чашу дел плохих с весов,
Цель оправдывает средства, вскоре, резво город красками различными поплыл, мантия преобразилась, стала красной, гнев стал синим, год спустя остыл.

В город вошли также и другие краски, но сначала лишь оттенки их,
Из земли цветочки прорастали краски появлялись тут же в них, 
И за три годища кровожадных и суровых город изменился,
Неспешна он королю поддался и порос он мхом с крапивой и мелиссой.

Мха , не всем привычного, зелёного, мха , что цветом на огонь похож,
Красным отдавал, но потихоньку передрался он из города, и так
Город стал преображаться, после холода, наступила наконец весна, за ней лето, за ним осень, пару месяцев - и вот зима.

Да, картины - вещь прекрасная, всем нам глупо это отрицать,
В городе жизнь заиграла красками и о Тире стали все кричать,
Как кого не спросишь - есть правитель, правит тяжко, не приносит вред,
Было с ним нам поначалу страшно, но сейчас в сим городе нет бед.

Наш правитель, он, уму учился, сознавал ошибки, признавал,
Создавал культурную столицу и пути прокладывал, не врал,
Мы его сначала невзлюбили: реки крови, всех под одного,
Но потом все стало тихо и спокойно, скажут все вам - вроде ничего.

Город явно вновь преобразился, и прошли торговые пути, 
В город ветер дул, и снился Тиру сон о гибели в тени,
Гибель предвещал далекий странник, он манерами отпугивал его,
Он в недоумении отведал вкус и запах новых нравов своего.

Тир подумывал о беспрестанном отречении от трона, но глядел.
Глядел он снова на прекраснейший цветущий город: на зелёный лист и на зверей,
На бульвары, смех на них и хохот, только что родившихся детей.
Глупо было отходить от трона, власти большей Тир наш захотел.

Он решил войну устроить, на неё немало бросил сил,
За недолгие лишь годы власти городка народ его взлюбил
И простил ему ненастья, добрым словом обходил,
Королем своим он чтил его, но хотел свободы Тир.

Может он хотел простого счастья, но в конце концов он загубил свой мир, 
Он, пока искал соседний город, власть утратил в городе своём,
Под стенами города он глухо всю дружину вмиг остановил, и вошёл 
В врата он золотые, коих не было тогда, когда люди лишь тут жили, в среднем - долгие века...

В самом деле - ерунда. В замок он вошёл без стука, а на троне путник восседал, из свинца у него был нагрудник меч и латы, 
чаша для вина создана была из черепа врага,
Видно сразу - он захватчик и за властью в город лишь пришёл,
В битву Тир вступил , но он лишь мальчик, смертью храброй пал, захватчик тот ушёл.

Город опустел вновь, потемнело, ветер проносился за окном,
За столом разбитым деревянным пил чай мальчик с рыженьким котом,
Мальчик за окно глядел с надеждой, осень как-никак, унылая пора,
Кот с окна пустил листочек нежно, улетел тот - с ним ушла тоска.