---

LolДьявол. Что возникает в вашем сознании при этом слове? Страх? Насмешка? Или равнодушное неверие? В душе Кинг Дайса это рождало целый вихрь противоречивых чувств. "Дьявол" заставлял его замереть, забыть о дыхании. Глупая, влюбленная улыбка растягивала губы, щеки заливал предательский румянец, а в венах начинал пульсировать жар. В то же время хотелось зарыться в землю, провалиться в бездну, глубже самого ада. Слишком много всего смешалось в один неразделимый клубок. Он больше не понимал, что именно чувствует к нему, чего жаждет. Не знал. проволится куда глубже чем ад. Слишком много эмоций, давно все смешалось в одно единое. Он уже не понимал, что чувствовал к нему, чего он хотел. Он не знал.

Дайс работал тут давно, работал по контракту, так как и многие рабочие этого казино. Все они лешины души, все они должны работать тут или гореть в аду. Никто хотел выбирать последний вариант.

Шестигранный был менеджером. Его цель— обеспечить успешную и прибыльную работу казино. С чем он принцепе исправлялся, но всегда можно было найти к чему придраться. Насколько б он не был идеальным, насколько он не выставлял себя таким, недочёты всегда были. Смертные не могут не ошибаться. Принципе это был бы не тот Дьявол которого знает Дайс если он просто принимал все как есть.

Вновь он замер перед вратами, высокими и широкими, облаченными в багрянец алой обивки. Каждый раз, когда Дайса вызывали в эти чертоги, в душе змеилась тревога, предчувствуя один из немногих вариантов развития событий. Либо последуют суровые замечания о работе, требующие немедленного исправления, либо его завалят ворохом бумаг, требующих кропотливого разбора, либо, что еще хуже, выяснится, что он вновь где-то оплошал. Собравшись с духом, он глубоко вдохнул и постучал. В ответ послышалось недовольное ворчание, словно разбудили древнего зверя. "Можно," – прорычали из-за двери. На секунду поджав губы, словно готовясь к пытке, Дайса переступил порог и вошел в огромный зал, стараясь унять дрожь в коленях. За его спиной двери с тихим щелчком захлопнулись, отрезая пути к отступлению. Владыка ада восседал на своем троне, словно выточенном из самой тьмы. Перед ним возвышался стол из темного дерева, украшенный причудливой резьбой, а на нем – хаос из бумаг, чернильница, перо и пепельница, полная окурков. Заметив шестикрылого, застывшего у входа, словно боящегося сделать лишний шаг, Дьявол усмехнулся, сжал в пальцах дымящуюся папиросу и манящим жестом подозвал его к себе. Сердце мужчины болезненно оборвалось и камнем рухнуло в бездонную пропасть. Подобного жеста он не ожидал увидеть никогда. До сегодняшнего дня – лишь ворчливое подобие призыва, лишенное даже намека на… заигрывание? Нет, это немыслимо, это просто игра воображения. Ноги мгновенно налились ватой, когда он, стараясь сохранить невозмутимый вид, приблизился. Чувства взметнулись хаотичным вихрем: сердце ликовало от нежданного счастья, а мозг отчаянно кричал о бегстве.

Он приблизился, замер в нерешительности перед столом. Дьявол небрежно сгреб бумаги в сторону и, прикусив папиросу, процедил сквозь зубы:

— Ну, что застыл? Неужто испугался?—прорычал он, зловеще оскалившись и похлопав себя по колену с двусмысленным намеком. Он насмехался. Дьявол чуял, он прекрасно знал о терзавших Дайса противоречивых чувствах. Голос разума тонул в ликующем трепете сердца… но всё же он старался не смотреть на Дьявола, но взгляд неизбежно притягивался к его горящим глазам, в которых плясали отблески адского пламени. Он повиновался. Обошел стол и тут же когтистые руки схватив его за талию усадили на мохнатые колени.

— И как же идут дела у моего любимого… – он прикусил губу, подбирая нужное слово, словно пробуя его на вкус, – саба? – прорычал он, выпуская в лицо кольца дыма, горькие, как его собственная душа. Дьявол сплетал кружева из его чувств, играл на оголенных нервах терзаний. Рогатый развернул его к себе лицом, его махнатые руки легли на спину кубика.

— Отлично, босс, —как можно спокойнее ответил Дайс. Тот мечтал об этом наверное всю жизнь, но рассчитывал на какой-нибудь простенький разговор где рогатый просто признает его своим номером один и все. Сейчас же, сидя лицом к лицу с воплощением зла, его охватили сомнения. Голос разума отчаянно пытался достучаться до него, предостерегая от роковой ошибки. Но сердце, опьяненное надеждой, уже сделало свой выбор. Все нахлынувшие чувства давно перекрыли собой чувство дискомфорта от прикосновений. Дайс поддался искушению, сдался, позволил себе упереться в его плечо и обвить руками в ответ. Шерсть, упругая и густая, источала запах самой смерти, но Кинг отчаянно пытался игнорировать его. Разум отказывался верить в происходящее, крича: "Этого не должно было быть!" но он не слушал себя же. Кинг Дайс расслабился в дьявольских объятиях, пока руки, обвившиеся вокруг его тела, медленно, но неумолимо сжимали его.

— Знаешь… — прошептал он на выдохе, выпуская горький дым папиросы, — ты все же можешь стать моим номером один, —Дьявол мгновенно ослабил хватку. Дайс затаил дыхание, жадно ловя воздух – именно это ему и было нужно. Рогатый знал это, он просто играл, нашел себе новую, жестокую забаву. Слабая улыбка тронула губы Дайса, но не успел он ответить, как острые когти вонзились в спину, разрывая ткань одежды и плоть. От неожиданности Дайс вскрикнул, резкая боль вырвала его из оцепенения, разум возвращался. Крик оборвался болезненным хрипом, руки судорожно вцепились в плечи Дьявола. Острые когти с новой силой рванули вниз. Дайс забился в агонии, словно тонущий, отчаянно пытаясь отбиться, но кто он против самого Повелителя Тьмы? Для того же это было лишь развлечением. Кубик из последних сил сдерживал слезы, но когда Дьявол снова разорвал его спину, терзая плоть с утроенной силой, он не выдержал. Дайс изогнулся в спине от невыносимой боли, силясь приглушить крик. Его руки истерически пытались хоть как-то отбиться, оттолкнуться, ноги беспомощно дергались в такт мучениям. Он чувствовал, как горячая, липкая кровь заливает спину. Дьявол довольно зарычал, наслаждаясь мучениями своей жертвы. Он чувствовал страх, боль, отчаяние – все те эмоции, что питали его силу. От чудовищного удара спиной о дерево, Кинг Дайс понял, что его швырнули на стол. Чернильница, кувыркаясь, покатилась по лакированной поверхности, оставляя предательские чернильные кляксы на столешнице и безупречном костюме менеджера. Не успев прийти в себя, Дайс ощутил хватку чужих рук: одна, стальная, зафиксировала запястье над головой, а другая, настойчивая и грубая, принималась за пуговицы обтягивающих брюк. Еще две пары рук, цепкие и сильные, удерживали его ноги, лишая малейшей возможности сопротивляться. Дайс извивался, словно пойманная в сети рыба, яростно дергал ногами, но страх, первобытный и всепоглощающий, парализовал его волю. После нескольких мучительных мгновений, Дьявол, не церемонясь, просто разорвал ткань брюк, и его пальцы, скользкие от пота и предвкушения, впились в резинку трусов. В следующее мгновение ткань трусов взлетела клочьями, обнажая дрожащую плоть. Повелитель преисподней навис над своим жалким лакеем, уготовив ему новую, чудовищную роль. Дыхание, опаляющее жаром преисподней, коснулось кожи, вспыхнувшей нестерпимым огнём. Без малейшей жалости, склонившись, он прильнул к зияющему отверстию. Держащие ноги жертвы руки с неистовой силой рванули на себя, насаживая Дайса на свой член немалого размера. Тело выгнулось в мучительном крике, грудь судорожно вздымалась, а по бледным щекам текли обжигающие слёзы отчаяния. А это лишь начало. Он вбивался в него безжалостно, не давая ни единой передышки, не позволяя привыкнуть к чудовищному размеру. Каждый толчок отдавался мучительным хлюпаньем, криком, всхлипом, шлепком мокрых, соприкасающихся тел. Кинг Дайс чувствовал, как кровь струится по бедрам, как его разрывает изнутри. Лишь только боль немного стихала, этот дьявол начинал снова, заставляя кричать и извиваться под ним в агонии. Хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю в небытие. Наверное, Кубик смог бы провернуть этот трюк, но сознание ускользало, боль брала верх, мысли путались в оглушительном хаосе. Свободная рука из четырех скользнула под разорванный костюм и, не таясь, лапала дрожащее, измученное тело. Боль, словно тиски, сжимала соски, терзала кожу, оставляя рваные отметины, ничуть не уступавшие ранам на спине. Пастельно-фиолетовый костюм в зловещих местах набухал багровым. Дьявол, совершив два резких толчка, вновь навис над ним, склоняясь к искаженному плачем лицу. Кубик поморщился, ощущая, как скользкая семенная жидкость заполняет его изнутри. Его когтистые руки, перепачканные кровью, ласкали скулу, а губы расплылись в хищном оскале. Дайс не мог вымолвить ни слова, да и не желал. Лишь молчаливая мольба застыла в его взгляде. Рука чудовища потянулась к глазу. Кубик зажмурился, предчувствуя неминуемую муку. Острый коготь вонзился в глазное яблоко, безжалостно ворочаясь в нем. Мэнджео взвыл, содрогаясь от адской боли, но силы покидали его. Он ощущал, как лезвие когтя рвет и терзает то, что когда-то было глазом, дробит кость глазной орбиты. Новая волна нестерпимого страдания захлестнула его. Разум мерк, перед глазами все плыло, но одно оставалось неизменным – пара сверкающих желтых глаз, нависших над самым лицом. 

Руки разжали хватку на обмякшем телом.  Дьявол выпрямился, взирая сверху вниз на поверженного. Он исторг себя из тела, оставив его окровавленным уродцем. Дьявол поморщился, отвращение исказило его лицо. Хотелось ещё, но с бездыханным телом не интересно. Даже здесь он не сумел удержаться, не выдержал до конца, вновь не оправдал ожиданий. Что ж, видимо, не судьба ему стать номером один хоть в чем-то.