---

Едва он приходит к этой мысли, Арсений вываливается во двор тоже, осторожно прислоняется плечом к стене. Прожигает Шастуна взглядом.

У Антона в голове из целого вороха мыслей остаются лишь две.

«Ты же, блять, даже не куришь».

«Какого хуя ты в одной рубашке?»

— Ну, я погнал, наверное, — улыбается Егор.

Они обнимаются — неловко и торопливо, и Антон зависает еще на секунду, глядя вслед уходящему фотографу. На земле — первый тончайший слой снега, на котором следы видны неожиданно ярко.

— Как думаешь, к утру растает?

Шаст вздрагивает от неожиданности. Оборачивается на Попова, который так и жмется к стене, явно дрожа от холода. Остается только гадать, какого черта он выскочил на улицу, даже не одевшись. Неожиданный приступ удушья? Желание остаться наедине с собой?

Антон чувствует себя откровенно лишним. Просто потому, что Арс идеален и самодостаточен сам по себе, и на его фоне каждый будет смотреться кривым и нелепым. Что уж говорить про того, кто по жизни кажется гадким утенком.

Ему нужно уйти. Необходимо почти физически — но Антон поддается притягательному сумасшествию и делает шаг навстречу Попову. Ситуация — буквально сюжет нелепой романтической комедии. Пара стоит на улице, падает первый снег, горит чертов фонарь. Взгляд — глаза в глаза, и Антона, кажется, можно выносить.

— Какого хуя, Арс? — спрашивает Антон, напрочь стирая любые ассоциации с милым фильмом.

Он не замечает, как стремительно сокращается расстояние между ними, как из вычурного «Арсений» пропадает за ненадобностью большинство букв. Антону — плевать. Слишком бесит Попов, самоуверенно выскочивший на мороз в тонкой рубашке, сквозь которую, если постараться, можно разглядеть худощавое тело.

— А? — только и спрашивает парень, зажатый между стеной и Антоном.

— У тебя где-то есть маленький запасной Арсений? Какого хуя ты, блять, почти голый?

Воображение не дремлет, услужливо подсовывая действительно обнаженного Попова, и это на мгновение сбивает градус злости.

— Совсем и не холодно, — говорит Арс, у которого, кажется, зуб на зуб не попадает. — Даже свежо.

Антон дописывает к скудному перечню знаний об Арсе «упрямый, что пиздец», тяжело вздыхает, раздумывает всего мгновение — и стягивает с себя куртку, накидывая ее на плечи Попова.

Сущая глупость. Бессмыслица. Ерунда.

Он жалеет о необдуманном поступке уже через секунду, ожидая чего угодно, только не того, что происходит на самом деле. Арсений послушно укутывается в чужую одежду, тонет в безразмерной ткани и смотрится хрупким, как гребаная хрустальная ваза. Шастун наблюдает, как Арс по-кошачьи зажмуривается и, кажется, делает глубокий вдох.

У Антона — сумасшедшее сердцебиение пробивает ребра.

У Арсения — тоже, но Антон об этом не знает.

---

---

---